Легкий морской бриз дул им в спины, и столь же легкая надувная лодка медленно двигалась к берегу. Старый дубовый мотор был выключен, чтобы не привлекать лишнего внимания. Капитаны налегали на весла, гребя в сторону берега. Время от времени им приходилось отчаянно маневрировать, чтобы уйти от хищного взгляда прожекторов.

Серов всматривался в раскосые очертания берега, на котором медленно расплывались очертания грозных бетонных бункеров, ощетинившихся добрым десятком наскоро замаскированных дотов. Мимо них мелькали тени гвардейцев, но не это насторожило майора. По большому счету он пока и сам сказать не мог, что его встревожило. Высаживаться здесь приходилось не от доброй воли, здесь была одна из немногих точек, где это вообще можно было сделать. Проблема в том, что об этом знали и на островах, и в Стране Отцов, поэтому не удивительно, что каждый удобный пляж прикрывал пусть и небольшой, но форт. Высокие и длинные обрывы сходились у самого подножия крепости, вода блестела отраженным от водной глади светом.

В лодке молчали все. Сикорски что-то активно рисовал или записывал в своем блокноте, причем практически в кромешной темноте. Кудрин сидел рядом с двигателем и в любой момент был готов запустить его, чтобы увести лодку в море. На веслах же сидели двое – Цагикян и Демидов, последний из трех капитанов – Разимов – сидел чуть поодаль со сложенным веслом, по всей видимости, отдыхая.

Лодка ударилась о длинный каменный берег. Волны обточили скалы и превратили их в высокие овальные глыбы, чем-то напоминавшие древнегреческие колонны.

– Красиво, – тихо прошипел лейтенант, за что Цагикян взглянул на него как на врага народа и резким движением поднес указательный палец к губам, приказывая наглухо заткнуться. Наконец все шестеро высадились на пляже, песок всяко был получше качающейся лодки – они были людьми совершенно иной стихии.

Серов скомандовал движение вперед. Ближайший ДОТ располагался метрах в тридцати плюс минус пару метров. Цагикян и Демидов выдвинулись вперед, а Разимов отклонился немного левее, обходя его с фланга. Несколько секунд, и у подножия укрепления установлен небольшой радиомаяк, делая его отличной мишенью для обстрела при высадке.

Дальше путь лежал вглубь материка, но прежде следовало соединиться с высаженным загодя отрядом «диких гусей», которые сами по себе являлись весьма занимательным явлением. Использовать линейные части было довольно тяжело, ведь скрывать более чем значительные потери в невоюющей стране было с каждым годом все сложнее и сложнее. К тому же отлично подготовленные профессиональные диверсанты были товаром действительно штучным, и отправлять их на самоубийственные миссии, коих право оказывалось добрая половина, было расточительством в наивысшем понимании этого слова. А вот небольшие отряды бывших военных, не только с Земли, но и практически со всей галактики, были сравнительно дешевой и надежной альтернативой. Кого-кого, а таких солдат удачи можно было не считать и использовать в качестве пушечного мяса, пусть и весьма профессионального.

Дорога была не близкой, но удачно реквизированный транспорт помог добраться до точки рандеву буквально к следующему утру. Небольшой отряд осназовцев вошел в небольшое узкое ущелье. Над их головами практически смыкались высокие крутые склоны одной из бесчисленных гряд, расположенных неподалеку от побережья.

Было тихо... Даже слишком тихо... Небо медленно розовело, ночь заканчивалась. Лейтенант медленно перебирал ногами, как вдруг зацепился за что-то похожее на рыболовную леску. Сигнализация сработала как нужно, и где-то неподалеку задребезжали колокольчики, в такт которым начали щелкать затворы.

– Спиной к спине, – взбешенно прошипел Серов и нырнул в ближайшее укрытие, но к тому моменту позицию горе диверсантов уже осветили лучи нескольких довольно мощных фонарей. Бежать было поздно...

Аэропорт у нас был не ахти какой, но все же, за неимением лучшего, работал на износ. Старая контрольная башня уже успела порядком подгнить, и местные техники прозвали её приветом из Пизы, иногда вставляя в название города одну лишнюю буковку, которая меняла значение на более понятное среднестатистическому жителю российской глубинки.

Тот день я помню достаточно хорошо, нас наконец-то выпустили из горы и разрешили прогуляться по поверхности. И даже не тыкали всякими разными измерительными приборами, которые уже стали суровой обыденностью там, в холодных и уже порядком надоевших недрах Ямантау. Было солнечно, небольшой лесок неподалеку от аэродрома был отличным местом для охоты, ну, по крайней мере, так сказал майор, мне же это было как-то побоку. Страшно хотелось надраться, чего в последнее время нам не позволяли. Ну, и еще кое-что плотское тоже было надобно, я же был, да и в прочем остаюсь, здоровым мужиком, и женская любовь была для меня далеко не самым последним в жизни.

В любом случае, нам приказали отправляться сюда для встречи представителей союзничков. Президент, говорят, порядком испугался увиденного на той стороне и решил привлечь пиндосов, чтобы в случае чего свалить все на них или, по крайней мере, не остаться крайним. И вот мы ждали. Отряд расположился на длиннющей, по виду еще советской деревянной скамейке, как и полагается без половины досок и покрытой уже потрескавшейся зеленой краской. То тут, то там суетились бесчисленные солдатики срочники в новенькой форме от господина Юдашкина, чтоб его.

Все пятеро никак не могли накуриться. Странно, но даже это после миссии нам запретили. В любом случае ждать пришлось довольно долго. То ли пиндосы чего-то недопоняли, то ли наши диспетчера чего-то напутали, а скорее напились, но самолет опоздал на два часа. За это время ваш покорный слуга даже попытался наверстать упущенное по поводу ухаживаний за противоположным полом. Нехватка времени тому причиной или же подрастерянный за месяц сидения взаперти опыт, но обуздать буйный нрав радистки Смирновой мне не удалось. Вот я и сидел в расстроенных чувствах рядом со своими боевыми товарищами и докуривал уже, наверное, пятую сигарету.

– Ну, и где они? – промычал я, затушив окурок по заветам Бывалого из «Приключений Шурика», и, кстати, получилось вполне естественно. Тем временем в облаках появилась небольшая сероватая точка, которая начала медленно снижаться, заходя на посадку. В размытых очертаниях мы смогли распознать старенький С-130 ВВС вероятного противника.

– Вспомнил про говно, вот и оно, – сказал командир и похлопал меня по плечу. – Самир, вот видишь, ты у нас прям притягиваешь хорошие новости, – улыбнулся майор и похлопал по плечу еще раз. Не то что бы мне это не нравилось, но все же… Мне и одного раза было достаточно. Что ж, не оставалось ничего иного, как глупо улыбнуться и почапать за Гречниковым. Кстати, у него в тот день был удивительно спокойный нрав, и никому из отряда это не нравилось, ибо чем дольше затишье перед бурей, тем страшнее сама буря.

Тем временем самолет американцев приземлился, и из аккуратненько открывшейся аппарели начали высаживаться брутальные Джонни из Техаса и Роберты из Оклахомы. Их передвижения контролировали невесть откуда взявшиеся два взвода мотострелков на БМП.

– Серьезный конвой, – просвистел я себе под нос и подошел к колонне, выстраивающейся перед зданием близлежащего ангара. Американцев было не меньше сорока человек, и, по всей видимости, все они были, как на подбор, серьезные ребята. Все новоприбывшие были одеты в обычную полевую форму без опознавательных знаков, но от матерого взгляда ничего не ускользнет, один из парней был явным «Тюленем», почему мне так показалось в тот момент, я уж и не помню, но затем я узнал, что догадка была абсолютно верной. Так мы впервые повстречали сводную роту Командования специальных операций. Дальше появились другие люди, большинство из них были штатскими, а те, кто и не производил такого впечатления, по виду были обычными технарями, таких я затем много навидался. Среди них выделялась одна довольно-таки интересная женщина, кое-что между ног у меня незамедлительно указало на то, что она мне решительно понравилась именно в таком отношении. Довольно высокая короткостриженная блондинка действительно производила впечатление.

Я её уже видел где-то, но где, категорически не помнил. Как потом выяснилось, по телевизору, а если быть абсолютно точным – в новостях.

Женщина широкими шагами двигалась в нашу сторону и, остановившись в нескольких метрах, козырнула майору, после чего на ломаном русском, что в свою очередь только подчеркнуло положительное отношение к её персоне, обратилась к майору: – Это ви есть маёр Греч-кин из тактический Управлений? – спросила она.

Гречкин закивал и тоже отдал честь, его примеру последовали и мы. Кто это такая, никто из нас не знал, но, судя по погонам на её голубом пиджаке, она носила звание полковника.

– Прошу на базу, полковник Картер, – после формальностей сказал майор, и мы всей толпой пошли за ним в один из входов в комплекс Ямантау. За все то время, что провел тут, я так и не свыкся с комплексом. Он был большой. Очень большой. Не знаю точно, сколько там этажей комплекса уходит вниз, но судя по тому, что в гору постоянно заезжают поезда и подолгу оттуда не выезжают, комплекс огромен. По слухам, там внизу, на десять уровней ниже, чем расположены Врата и наша казарма, начинается большой технический уровень, под которым располагается подземный город со всей инфраструктурой. По другим слухам в этот город поместится население Уфы, но мне кажется, что миллион человек это слишком даже для Ямантау. Гладко путь до комплекса не прошел. Американцы, эти Джонни и Роберты, принялись шептаться между собой, а вскоре и вовсе стали болтать вполне себе нормально, что сильно возмутило тех, кто знал английский. Американцы откровенно смеялись над нами. Все это дело услышала Саманта Картер, которая с тихим «Сорри» в адрес Гречникова наорала на своих подопечных благим американским почти матом. Не знал я в тот момент, что это грозная, но от этого ещё более привлекательная женщина, космонавт, хоть и бывший, и ученый в одном лице. После того, как Картер успокоилась и дальше последовала за Гречниковым, американцы, приунывшие, тихо продолжили путь, а мы сильно зауважали эту Картер. Быть может, даже столь же сильно, как и майора.

«Американский Гречников в юбке», как прозвали её в дальнейшем.

В конце концов, мы пришли на уровень, где располагались Звездные Врата, провели экскурсию, показали им сами Врата и все прочее, пока к нам не подошел генерал Новак и доктор Янковская.

Новак говорил на русском, Картер на английском, а Янковская переводила. После пяти минут разговора, где опять же оговорили все военные формальности, полковник Картер приказала своим американцам уйти в предоставленные им казармы, а сама ушла в кабинет Новака.

Звон растекался по ущелью, вгоняя в подкорку мозга зловещий ужас. «Засада...» – мысленно проговорил командир и приготовился к бою. Вокруг защелкали затворы автоматов, но неизвестных еще не было видно. По склонам забегали хищные лучи мощных армейских фонарей. Диверсанты буквально вжимались в землю, пытаясь выиграть хоть несколько минут. Серов почувствовал не себе чей-то взгляд, холодные вкрадчивое касание снайпера. Такое часто бывает у бывалых вояк, но столь сильного чувства он еще не испытывал никогда. Рука его медленно потянулась к ножу, закрепленному на плече. Он мгновенно обернулся и бросился на едва различимую тень позади. Лезвие едва заметно блеснуло в неярком свете инопланетного неба.

Рука его дрогнула, он повалил на землю кого-то, кто явно не походил на двухметрового амбала из боевой гвардии. Черные локоны водопадами спускались на лицо незнакомки. Майор крепко зажимал ей рот, но её крепкие зубы буквально впились в его кожу, по руке струилась кровь.

– Серов, черт возьми! – прокричал кто-то и буквально сдернул его с девушки. Из темноты вынырнуло еще несколько фигур, в которых узнавались старые знакомые. Офицер вскочил на ноги и медленно огляделся, сердце вырывалось из груди.

– Акелла промахнулся, – сквозь зубы прошипел Сикорски и вышел вперед: – Вы бы еще друг друга перестреляли, горячие, мать вашу, финские парни!

– Точка встречи в полутора кликах... Мы не ожидали встретить вас здесь! – сказал кто-то. Лица говорившего из-за темноты практически не было видно, а приборов ночного видения им не полагалось, ибо пресловутая секретность.

– Отлично, просто замечательно, – выругался Серов и присел на ближайший булыжник.

– Ладно, ладно, успокоились. Ну, напоролись друг на друга во время перехода, бывает... Это было, конечно, маловероятно, но возможно. Нормальных троп здесь не так уж и много, не степь ведь, – попытался помирить всех собравшихся Сикорски.

– Вот мне только интересно, на что же все-таки напоролся наш малец, – с непередаваемым кавказским акцентом проговорил Цагикян и похлопал лейтенанта по плечу.

– На что, на что... На сигнализацию! Думали растяжку поставить, но решили, что пустая банка будет как-то гуманнее что ли. В любом случае вашему парню повезло. Если бы там была граната, то соскабливали бы его со стенок, как пить дать, да и вас, вероятно, тоже, – пробасил мужчина и распихал всех, выбираясь вперед. Лица его не было видно, но огромная массивная туша скалой вырастала из земли. Он вздернул руку и отдал честь.

– Здравия желаю, – прогремел он, остальные подхватили за ним. Сикорски мысленно улыбнулся: «Свои».

– Пройдемте уж. Мы здесь разбили небольшой лагерь, все равно вас ждали только ближе к утру... – проговорил командир отряда наемников. И действительно буквально в двух сотнях метров отряд Серова заметил небольшую, с виду ничем не примечательную, пещерку, но так казалось лишь на первый взгляд. Спускаясь внутрь, они заметили, что при обустройстве лагеря была использована хитроумная схема светомаскировки. И хотя несколько сшитых между собой плащ-палаток едва ли были высокотехнологичным решением, но свет все же не пропускали.

Теперь можно было разглядеть новых для самого молодого участника группы знакомых. Лейтенант сразу обратил внимание на парня лет двадцати со смуглой, почти что черной, кожей – явный мулат, на лбу которого красовался шрам размером с небольшое чайное блюдце.

«Джаффа», – подумал русский и оказался прав. Далее его взору предстала рыжая особа, её голова была закрыта большим капюшоном, а волосы свисали на грудь, будто изливаясь водопадом из темноты. Но когда она сняла капюшон, лейтенанту стало немного не по себе. Белки её глаз сложно было назвать и белками-то, ибо они были оранжевого цвета.

Возглавлял отряд, похоже, самый брутальный из них. Его бицепсы были, наверное, с ляжку лейтенанта, а лысая голова, очки и черный жилет поверх темной футболки придавали ему вид бойца-рестлера. В углу стоял молчаливый парень в головном уборе, похожем на бейсболку. В руках у него было местное оружие, на лице темные очки странного вида, видимо, тоже местные. Остальные наемники, что удивительно, были очень похожи друг на друга, оставляя устойчивое ощущение, что они родные братья, ну, или хотя бы родственники. Пожалуй, виной тому была однообразная одежда, распространенного на Саракше покроя, что позволяло им при случае раствориться в толпе.

– Так. Это у нас капитаны Цагикян, Демидов, Разимов и лейтенант Кудрин, – представил майор своих солдат, показывая на каждого.

– Знакомства потом, – отрезал Сикорски. Он запустил руки за спину и прошелся по пещере. Все смотрели на него в ожидании его слов.

– Итак, с рассветом выдвигаемся в сторону дороги. Здесь, километрах в двадцати отсюда, ходят автопоезда с гвардейцами. Мы захватим один из них и направимся в город, неподалеку от него есть место, где Каммерер должен оставлять весточки или же прятаться в непредвиденных случаях.

Наемники и осназ пару секунд переваривали информацию.

– Нужен подробный план, – наконец пробасил майор, – мне не нравится идея кражи поезда. Попахивает третьей частью «Назад в будущее».

– Это не совсем поезд. Если быть точнее, это сцепка бронированных автобусов. Единственный наш шанс преодолеть достаточно большое расстояние до столицы, – спокойно ответил Рудольф. Гробовая тишина повисла в импровизированном брифинг-зале. Все наемники, а их было десять отборных бойцов, сидели и смотрели на немца. Осназовцы смотрели на своего майора. План был не из лучших, и все это понимали, но никто не спорил.

– Дерес, – обратился Сикорски к командиру наемников, – пусть кто-то из твоих проведет разведку, я не хочу неприятностей и неожиданностей. Мы установим пулеметы вдоль дороги, а вагоны автопоезда разнесем из ракетниц. Главное, и я особо акцентирую на этом внимание всех, не попадите в ведущий автобус. Вот и весь план на данный момент. Дерес, выполняйте, всем остальным: отдыхать и посменно дежурить, – приказал Рудольф, достал свой блокнот и углубился в чтение, перестав обращать на других внимание. Наемники и земляне принялись упаковываться в спальные мешки, попутно решая, кто и сколько будет дежурить. Сам же Рудольф стал записывать наброски новых планов. Разработка стратегии и тактики была для него любимым делом, его планы всегда срабатывали, за что его и уважали в войсках ООН.

– Джаффа? – спросил Кудрин у молодого мулата со шрамом на лбу.

– Да, я Райек, – представился тот и протянул руку для рукопожатия. Кудрин осмотрел его: одежда, как и у прочих наемников, была местная, и, если бы не шрам на лбу, трудно было бы понять, что перед ним не человек.

– Сам себе символ убрал? – вновь спросил Кудрин, на что джаффа лишь оскалился своими отнюдь не белыми зубами.

– Я не хотел носить символ рабства от ложного бога.

Райек оказался неплохим парнем, правда Кудрину показалось, что он наркоман, и, как оказалось, лейтенант не ошибся. У Райека не было симбионта, ему приходилось пользоваться инопланетным лекарством под названием третонин, которое делали на планете Пангаран. Качество препарата было ужасным, в него добавляли массу наркотических веществ. Однако это делало Райека отменным воином, готовым идти в бой даже с пулевыми ранениями.

Из-за плотных туч и странной атмосферной рефракции невозможно было понять, где и как поднимается местное солнце. Казалось, оно просто зажигается уже в центре неба, куда и были устремлены линии горизонта.

– Странная все-таки планета, – сказал как-то Демидов, выйдя из пещеры.

– Да уж, – согласился Разимов, – но ночи тут зашибенные.

– Если по тебе не палят из пулемета, – рявкнул майор, выходя следом за остальными осназовцами и наемниками.

– И аборигены реально полагают, что их планета не каменный шарик в пустоте, а воздушная полость в тверди вселенной, – продолжил Демидов.

– Вах, красиво, слушай, я бэ поверил в такое, если б не летал в космосе пару раз, – Цагикян был как всегда в своем репертуаре, в образе доброго и веселого дяди.

Ветер гнал со стороны моря соленый запах и свежесть утра, с каждой минутой становилось все светлее. Кудрин невольно залюбовался тем, как на горизонте море уходит вверх, словно там водопад, а не бескрайнее водное пространство. Ему жутко нравился этот вид еще на островах, когда они там были, но рефракция на острове была не столь заметна.

– Ляпота, – пародируя слова Иоанна четвертого из знаменитой советской комедии, протянул лейтенант.

Они шли по каменистым холмам, постоянно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к шуму ветра. Пару часов спустя группа вышла к дороге.

– Действуем по плану, – приказал майор. Наемники приготовили местные аналоги РПГ, пока осназ устанавливал пулеметы. Время шло, а никаких автопоездов не намечалось. Лежать на каменистой земле перед пулеметом в жарком и довольно влажном воздухе...

– Слышу шум двигателя, – сказал Райек, у которого на плече уже красовалась ракетница, как и у десятка других наемников. Вскоре и сам автопоезд «скатился» с горизонта и неспешно поехал по дороге.

– Ближе... – шептал майор, смотря на цель. Уже сейчас можно было разглядеть в деталях бронированный автопоезд с пулеметными точками на вагонах.

– Огонь!– скомандовал майор, как только цель оказалась в зоне досягаемости ракет. Солдаты практически синхронно выполнили приказ, десяток ракет устремился в сторону вагонов медленно ползущего по грунтовке автопоезда. Термобарические снаряды повышенной мощности начали взрываться то тут, то там. Прямых попаданий было всего два-три, но большего и не требовалось. Давление и температура выжгли всех, кто находился за турелями. Крики заживо горящих гвардейцев доносились из обугленных останков поезда. Оставшиеся в живых повыскакивали из вагонов и начали разбегаться во все стороны, вероятно, пытаясь найти укрытие. Кое-кто открыл беспорядочный огонь из винтовок, одному из квадов, который находился очень близко к дороге, пришлось залечь и начать отстреливаться.

Со склона горы начали строчить пулеметы землян. Вспышки взрывов сверкали на поле боя, звук от них сливался в канонаду, первое сражение против Отцов началось – впереди были еще десятки.

Кудрин выскочил из укрытия и, пригнувшись, пробежал около сотни метров. Затем он кувыркнулся и прижался к одиноко стоявшему булыжнику. Коллиматор, словно сам по себе, напарывался на врагов, ему же оставалось только мягко нажимать на курок, отпуская очередную порцию свинца. Мир вокруг словно прекратил свое существование, он превратился в машину, которой были неведомы ни страх, ни боль.

– Гром! Они отступают! – послышался возглас кого-то из наемников.

– Вас понял, провожу... – отрезал Окоп и дернул ствол своего пулемета влево. Длинная очередь трассирующих пуль прорезала воздух, одним махом он срезал троих, а может и больше гвардейцев – остальные залегли. Землян было меньше в три или четыре раза, у врага была отличная выучка, они знали, как нужно действовать в подобной ситуации. Над головой армянина раздался взрыв, в дело пошли противотанковые гранатометы. Передвигаясь короткими перебежками, гвардейцы быстро продвигались вперед. Пожар на брошенном автопоезде разрастался, небо заполонило черным дымом, схватка обещала быть жесткой. Снайперы били метко, как им и полагает, но без тепловизоров что-либо разобрать в этой суматохе было сложно. Но и те помогли бы не сильно – пожар был слишком сильной засветкой, тепловой след противника было бы сложно различить. Да и теперь уж никто в точности не узнает, на Саракше такого оружия не водилось, а свое земляне оставили на острове Рудольфа Сикорски.

– Обходят с фланга! – закричал Окоп, увидев поднимавшуюся по склону цепочку гвардейцев. Выучка у них была потрясающая, за несколько десятков секунд сориентироваться, что да как, и начать действовать было сложно даже отборным войскам осназа ТУКВДО, не говоря уже об обычных земных войсках. Боевая гвардия действительно поражала.

– Теперь я понимаю, почему Сикорски так жаждет начать вербовку этих парней в армию! – гаркнул Серов и пустил гранату из подствольника в одно из скоплений солдат. Следует заметить, что таких было немного, и более чем по трое никто не скучивался, поэтому из гранатомета спешенный отряд было поразить довольно сложно. – Как бы до рукопашной не дошло, не хочу испытывать свои таланты, отражая штыковую атаку этих парнишек.

Наемники и осназ сформировали вокруг дороги огненный мешок. Ураганный огонь достиг такой плотности, что можно было косить траву, не говоря уже о солдатах. Контратака гвардейцев захлебнулась, они вновь стали стягиваться к догоравшим уже остаткам поезда.

Самир покосился на командира, тот все понял по его глазам.

– Ну, чего ты ждешь, давай! – прогремел голос командира диверсантов.

Татарин прищурился, зарядил в гранатомет еще одну гранату и водрузил снаряженную «базуку» на плече.

– А теперь передаем сообщение на универсальном языке! Пока, сосунки! – нажимая на спуск, ехидно съязвил капитан.

Взрыв от последней гранаты показался особенно мощным – около полудюжины гвардейцев буквально разлетелись на клочки.

– Как же я люблю запах напалма поутру! Это запах победы! – процитировал капитан ставшую уже культовой фразу из фильма. Майор взглянул на него и расхохотался.

– Ладно, вперед, пора заканчивать! И не забывайте, мы – спецназ Хонти. Нужно придерживаться легенды, выжившие должны точно опознать нашу национальную, так сказать, принадлежность, так что ни слова по-русски!

Лица гвардейцев, отчаянно сражавшихся за свою родину, выглядели так, словно были выточены из камня: ни единого лишнего движения, ни грамма эмоций. Они дрались, как львы, но против них были черти, увы... В их глазах, словно в зеркале, отражались языки клокочущего пламени, и тут они ухнули, подымаясь в полный рост и пристегивая штыки. Все, как один!

– Боевая гвардия широкими шагами идет, сметая крепости с огнем в глазах.

По коже майора пробежали мурашки: «Ну, что, Коленька, накаркал?» – сам себе сказал Серов.

– Огонь длинными очередями! – приказал он.

– Добро пожаловать в тир, – бросил Демидов, нажав, что есть мочи, на спусковой крючок. Отдача прижала автомат к плечу – определенно, здешние пороховые смеси были мощнее. Любопытно, как им удавалось этого достичь? Оставалось загадкой, как, при одинаковом калибре, мощь выстрела у оружия Отцов была больше. И это притом, что пули здесь были тяжелее.

Гвардейцы шагали вперед, словно не чувствуя впивающихся в их тела пуль, их останавливало только прямое попадание в голову.

«Да, дело дрянь», – подумал майор.

– Поиграли и хватит. Отступаем! – заорал он и махнул рукой в сторону.

Бойцы начали медленно отходить по заранее продуманному запасному плану эшелонами. Те, кто находился ближе всех к врагу, буквально улепетывали, прикрываемые стеной огня, которую пытались выстроить их товарищи. Когда они прошли линю второго эшелона, в сторону гвардейцев полетели осколочные и светошумовые гранаты, которые всего на миг задержали их продвижение, но этого было достаточно, чтобы дымовые шашки, брошенные следом, уже начали заволакивать поле брани почти непроницаемым дымом. Огонь утих, земляне организованно отступили, оставив позади себя только ошметки автопоезда и десятки трупов.