Участник экспедиции
Группа:
Свои
Сообщений: 109
Статус: где-то там
|
Автор не известен.
Спальня леди Хеллсинг. Лунный свет, падающий из открытого окна, освещает кровать, на которой спит Интегра. Другие детали обстановки теряются в сумраке.
Звучит тема из 'Belle'. Интегра беспокойно шевелится во сне.
Появляется Уолтер со шваброй и принимается мыть пол, постепенно сужая круги вокруг хозяйской кровати. Приблизившись к своей цели вплотную, Уолтер, громко хрустнув артритными суставами, падает на колени.
Уолтер (дребезжащим дискантом):
Спит, утомившись за день до предела.
Ты на моих глазах росла и зрела:
Стыд - уж десять лет подряд меня терзает стыд,
Я пал, как Гумберт, жертвой юной красоты!..
Пусть дни и годы, не щадя тебя, летят,
Ты для меня все то же нежное дитя.
И сердце старческое жарче бьется вновь:
Угас в маразме разум, но жива любовь!
Поднявшись с колен, Уолтер в лучших традициях старых голливудских фильмов вальсирует со своей шваброй по комнате. Проснувшаяся Интегра смотрит на него с удивленным выражением на лице. Внезапно из-за сцены доносится шелест бумаги и обрывок песнопения на латыни. Испуганно вздрогнув, Уолтер бросается в темный угол и замирает там, подняв швабру над головой и прикинувшись торшером.
На сцене появляется отец Андерсон - со сверкающими клинками в руках, со сверкающим крестом на груди и со сверкающими очками на носу. Интегра в растерянности тянется под подушку за ружьем, но в этот миг Андерсон, выронив клинки, хлопается перед ней на колени, как перед алтарем.
Андерсон (хорошо поставленным в семинарии голосом):
Яд, яд греховный мне разъел всю душу.
Я воле божьей прежде был послушен
Зря - зря столько времени я соблюдал обет.
Я в искушенье впал, и покаянья нет!..
Все врут фанаты-извращенцы обо мне -
Не Алукард меня преследует во сне.
Не он, но ты, Интегра, мой тревожишь сон.
У ног твоих, как агнец, падре Андерсон...
Потрясенная Интегра роняет ружье. В это время из-за сцены доносится приближающийся звук шагов.
Андерсон (испуганно):
Боже мой! Если меня застанут ночью в спальне женщины - какой будет позор для матери-церкви! (поспешно скрывается за занавеской)
На сцене появляется Люк Валентайн. В руках у него бутылка шампанского и коробка шоколада в форме сердца. Интегра протирает глаза. Склонившись в глубоком куртуазном поклоне, Люк протягивает ей свои дары.
Люк:
Как, как с тобою внешне мы похожи:
Знак, тайный знак я вижу в этом. Может,
В такт - живое сердце с мертвым попадает в такт,
И не помеха нам проклятый Алукард!
Пусть он потомственный вампир, а я лишь фрик -
Его способности не превзойдут моих!
Да молод я, зато умен не по летам,
Моя уже почти Интегра Валентайн...
Из-за сцены доносится звук каблучков.
Люк (встревоженно):
Любимая, никто пока не должен знать о наших чувствах! Я сделаю тебе предложение, когда соберу новую армию упырей! (скрывается в шкафу)
На сцене появляется Виктория. Интегра, уже уловившая общую тенденцию, смотрит на нее с ужасом.
Виктория (робко ковыряя кирзачом пол):
Ой, я, кажись, зашла сюда некстати:
Злой у Интегры вид - сейчас как вкатит!
Мой, язык мой глупый мне подгадил как всегда -
Забыла я сказать, зачем пришла сюда.
Не для того, чтоб, сэр, признаться вам в любви,
Хоть для меня во всем примером стали вы!
Любую нечисть ради вас я задавлю:
Но Алукарда я вам, сэр, не уступлю!
Интегра с новыми силами берется за ружье. В это время из окна доносится пыхтение.
Виктория:
Ой! Если меня здесь увидят, то могут подумать: могут подумать: могут подумать что-нибудь СТРАШНОЕ! (заползает под кровать)
Через подоконник переваливается Максвелл с букетом белых роз.
Максвелл:
Бог, знает только бог, кого люблю я.
Вздох под сутаной грудь мою волнует:
Ох! Я еретичку полюбил, как идиот,
Но на дороге чувства встал 'Искариот'!..
Ужели быть не сможем вместе ты и я,
Моя прекрасная английская свинья?
О, дай лишь знак, чтоб я надеяться посмел:
И я пошлю к чертям 13-ый отдел!
Интегра действительно подает Максвеллу некоторые знаки, описывать которые мне не позволяет врожденное чувство приличия. Скажу только, что они вряд ли могут вселять надежду. Внезапно из-за сцены доносится звук шагов, сильно напоминающий знаменитую 'поступь судьбы'.
Максвелл (обеспокоенно):
Не то чтобы я испугался: Я не испугался! Я просто не хочу делать вам компрометации! (прячется за вторую занавеску)
На сцене появляется Ян Валентайн. В руке он держит три вялые гвоздички, в соответствии с лучшими гопническими традициями похищенные на кладбище. Интегра щиплет себя за руку, но - увы! - это не сон.
Ян:
Блин, я не видел баб таких прикольных!
Сплин мною овладел, мне все отстойно,
И от сильных чувствов, типа, весь хожу больной:
Перепехнулась бы, Интегра, ты со мной!..
Меня, чувиха, сто пудов, с ума свело
Твое очками полускрытое табло!
За нежный взгляд твой, за улыбку за одну
Кому угодно глаз на ж:пу натяну!
Свет на сцене начинает меркнуть.
Ян (оглядываясь с тревогой):
Это еще че за ботва? Типа, че-то мне не по себе:
Пытается залезть в шкаф. Происходит короткая, но эмоционально насыщенная сцена узнавания между братьями, после чего оба скрываются в шкафу.
Свет на сцене гаснет окончательно, остаются видны только кровать и сидящая на ней Интегра. Внезапно по всей сцене во тьме загораются сотни красных глаз.
Из мрака выступает Алукард - дьявольски красивый и дьявольски романтичный.
Алукард:
Смерть разделяет нас с тобой, Хозяин:
Смерть я могу лишь есть тебя глазами,
Ведь отвергла ты мой дар решительной рукой,
Желая после смерти обрести покой!..
Я обречен жить вечно, помня и скорбя,
Зачем бессмертье мне, коль рядом нет тебя:
Я б душу продал ради милого лица,
Но, к сожаленью, нет души у мертвеца.
Интегра (и Автор вместе с ней) вытирает краем пододеяльника обильно струящиеся розовые сопли.
Интегра (дрогнувшим голосом):
-Алукард!..
Алукард:
-Интегра!..
Писк из-под кровати:
-Хозяин! Хозяин, а как же я?!
Алукард (сильно вздрогнув):
-Полицейская?! Что ты делаешь у Хозяина под кроватью?
Из шкафа выпадают мутузящие друг друга братья Валентайн.
Алукард:
-Что?! И Валентайны тоже здесь?
Ян( сидя верхом на Люке):
-О белозубый красноглаз, не будем лохматить бабушку! Давай, тебе сисястую, нам с братом очкастую, и нет базара!
Люк (из-под Яна):
-Мой недостойный брат, как смел ты назвать мою возлюбленную Интегру 'очкастой'? Я вынужден буду набить тебе лицо!
Андерсон (в ярости срывает занавеску и топчет ее):
-Я сейчас вам обоим набью лицо, упыри-самоучки!
Алукард:
-Ну конечно, куда же без католиков?
Максвелл:
-Так вот, падре, где вы проводите ночи! А говорили, в посте, в молитвах: Стыдно, стыдно, отец Андерсон!
Андерсон:
-На себя бы посмотрели, отец Максвелл!
Уолтер (из-под швабры):
-Ходют-ходют, католики проклятые, а потом бумага в туалете пропадает!
Алукард:
-Уолтер? И ты тоже?!
Уолтер:
-А что, собственно, Уолтер? Чуть что - сразу Уолтер! Почему всем можно, а мне нельзя?
Алукард:
-Никому нельзя! Все пшли вон из хозяйской спальни!
Люк:
-Сам-то че тут делаешь?
Алукард:
-Я главный герой!..
Все:
-Ну вот и хватит с тебя!
Алукард (доставая пистолеты):
-На выход, я сказал!
Далее следует некрасивая сцена, описывать которую я не берусь по причине врожденного человеколюбия. Скажу только, что в воздухе свистят пули, ножи,Библии, отстреленные и отрезанные уши, гарроты, швабра, базука, которую Виктория использует как холодное оружие, и бутылка с отбитым дном - скромный вклад Яна Валентайна в общее дело. Интегра наблюдает батальную сцену и постепенно багровеет. Наконец ее нервы не выдерживают.
Интегра:
-СТОЯТЬ!!!
Все замирают - получается немая сцена не слабее ревизоровской.
Интегра (поднимается на кровати и гордо одергивает ночную рубашку):
'Search & destroy' моим дивизом стало.
Ночь, смотрит ночь в окно - как я устала:
Дочь такого рода честь семьи хранить должна,
Но сколь желанны мне покой и тишина!..
Идите в ж:пу, задолбали, вашу мать!
Ни днем, ни ночью нет возможности поспать!
Кругом одни уроды, взгляд куда ни кинь!
Подите вон, во имя Господа! Аминь!
Fa la la, it’s off to hell we go.
|
