По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 557
Статус: где-то там
|
А вот и продолжение!
В следующий раз Джон проснулся ближе к полудню. Голова у него невыносимо болела, а над ухом как назло что-то назойливо звякало, раздражая его и ещё больше усиливая головную боль. Шеппард с трудом разлепил глаза и принялся оглядываться, стараясь определить источник противных звуков. Этим источником оказался рейф, по-турецки сидевший на кровати и что-то собиравший из металлических частей. Руки у него дрожали, и когда он пытался соединить железки, они тоже тряслись и, ударяясь друг о друга, издавали то самое противное звяканье.
- Может, прекратишь? – рявкнул на рейфа Шеппард, морщась от боли и раздражения.
Тот сделал вид, что не слышит, однако оставил своё занятие, взявшись за книгу, лежавшую на столе у его кровати. Рейф затих, но голова у Шеппарда так и не прошла. Так промаялся он где-то с час, пока проведать их не зашёл Селдор и, используя свои способности, не успокоил боль. О его состоянии старый целитель ничего нового не сообщил. Как ничего не упомянув про вчерашний разговор. Когда же Джон попробовал уточнить, сколько ещё придётся оставаться в лазарете, Селдор ответил:
- Если твоё выздоровление пойдёт быстро, и метаморфозы завершатся без осложнений, то пару недель, но если – нет, тогда ещё месяц, - когда наклаварец собрался уходить, он вдруг резко обернулся и извиняющимся тоном сказал:
- Да, чуть не забыл. Держи, это твоё, - и протянул Джону небольшой бумажный пакет.
Шеппард взял пакет и вытряхнул на кровать его содержимое: свои жетоны, эмблему Атлантиды, раньше нашитую на рукаве рубашки, и устройство для передачи личного идентификационного кода через Врата.
- Всё, что осталось от твоей одежды и снаряжения после твоих приключений на Таоне, - отвечая на вопросительный взгляд землянина, сказал рейф.
- Спасибо, - вымолвил Джон, затем надел жетоны на шею, а остальное сложил обратно в пакет.
Остаток дня пробежал без происшествий. Селдор заходил к ним ещё несколько раз, проводил осмотры, по очереди занимаясь то с Шеппардом, то с Джейком.
Вечером землянин заснул рано, но ночь опять провёл беспокойную из-за странных и тревожных видений, преследовавших его во снах.
Со следующего утра его жизнь потянулась монотонной чередой однообразных дней в лазарете. Джон просыпался и занимался тем, что, либо подолгу сидел, уставившись в одну точку, либо мерил шагами комнату, либо нехотя возился с книгами и планшетом, которые ему принесла Рейла, чтобы он мог себя хоть чем-то занять, а заодно и узнать по больше об Анагасе. Книги, принесённые аркасьянкой, были написаны на английском языке, что, как понял Джон, было большой редкостью, - поскольку в галактике стражей, прекрасно говоривших на этом языке, он был не в ходу, и они изучали его наряду с языками народов многих других галактик, просто чтобы расширить свой кругозор. А планшет, - сообщался с архивами стражей и был снабжён универсальным переводчиком, который мог свободно переводить необходимые пользователю сведения на любой из известных стражам языков, а было их очень немало. С одной стороны Шеппарду было интересно узнать больше о стражах и других обитателях Анагаса, но с другой - им овладела такая беспросветная депрессия, после того, как он узнал, что никогда не вернётся домой, что ему стало на всё наплевать. Чем бы он ни занимался, его мысли неизменно возвращались к одним и тем же вопросам: что теперь будет с Пегасом, с землянами на Атлантиде и другими народами маленькой галактики? Как они справятся с ирйен, - врагом, которого за миллионы лет не смоли одолеть стражи, - раса, гораздо более сильная и развитая чем люди? И что, в конце концов, будет с ним, - человеком с далёкой планеты Земля, оказавшимся за триллионы световых лет от дома, друзей и всего, что было ему знакомо и дорого? Испытывал Джон и злость, вполне свойственную его состоянию. Злился он и на хамелеона, из-за которого и попал в межгалактический мост. Злился он и на стражей, спасших его в пустыне, на Селдора, исцелившего его раны и сохранившего ему жизнь, ценой каких-то непонятных метаморфоз – ибо теперь нередко думал, что лучше было бы ему погибнуть от ран и облучения в пустыне, чем выжить после всего этого, очутившись в чужой галактике. Да ещё превратившись, в не пойми кого, после мутаций.
Вообще Джону не были свойственны упаднические настроения. Он всегда умел брать себя в руки и находить выход из самых тяжелых, и, казалось бы, безнадёжных ситуаций. Но сейчас, он не мог найти выхода из сложившегося положения, - не мог придумать, как выбраться из Анагаса и помочь друзьям, или хотя бы связаться с ними и, опираясь на опыт стражей, подсказать, как можно бороться с хамелеонами. Всё это повергало его во всё большее уныние. Как ни странно, окончательно потерять связь с реальностью и полностью уйти в себя, ему не давал Джейк. Молодой «киборг» не пытался отвлечь и подбодрить Джона словами, как Селдор, не пытался чем-то занять его, как Рейла; он вообще с ним не общался и просто занимался своими делами, а землянин подолгу наблюдал за ним, волей-неволей отвлекаясь от своих горестных мыслей. Наблюдая за рейфом, Джон всегда поражался терпению и усердию, с которым он всегда работал. Руки у Джейка постоянно дрожали, как у больного склерозом, поэтому заниматься любой тонкой работой, где была необходима мелкая моторика и особая точность, он в принципе не мог. Однако, рейф часто рисовал, писал, собирал сложные аппараты с тонюсенькими проволочками и крохотными чипами, легко умещавшимися на кончике его когтя. На то, чтобы вставить одну проволочку или закрепить один чип пинцетом, при этом ничего не повредив, у рейфа уходило примерно минут пять – десять, на что у здорового стража и даже человека ушли бы секунды. Но Джейк никогда не раздражался своими неудачами и не торопился, а потому довольно успешно справлялся со своей работой. Поначалу Джейк в обществе Шеппарда вёл себя тихо, но, по прошествии нескольких дней, видимо обвыкся и начал, как выражалась Рейла, чудить. Он стал часто что-то бормотать себе под нос, иногда разговаривая с самим собой, а иногда что-то напевая. Завёл он также привычку, сидеть на краю кровати и раскачиваться из стороны в строну с отсутствующим взглядом. Джона это немного раздражало, но он старался, ни чем не показывать своего недовольства и мирился с причудами соседа. Однако, все эти странности Джейка оказались просто цветочками, по сравнению с тем, что он устроил Шеппарду спустя несколько дней. Как-то ночью Джон, подскочив на кровати, проснулся оттого, что рейф принялся во всю глотку горланить песню на неизвестном землянину языке. Сначала Джон, было, вскипел и хотел прикрикнуть на рейфа, чтобы тот заткнулся, но немого погодя передумал, решив, что сможет отоспаться днём, - ведь делать-то ему всё равно особо нечего, - да к тому, же и песня ему понравилась. Такими концертами рейф будил Шеппарда ещё несколько раз, но тот больше и не думал злиться и слушал Джейка даже с удовольствием, хотя не понимал ни слова из того что тот пел. Почему эти серенады не будили больше никого в лазарете, Джон не знал. То ли все здесь давно привыкли к подобному, то ли стены в комнатах были звуконепроницаемым, но никто никогда не выговаривал Джейку за его концерты.
Как ни удивительно, но именно Джейк помог Шеппарду выбраться из медленно добивавшей его депрессии. А произошло это следующим образом.
Очередной день пребывания Джона в лазарете выдался тёплым и солнечным. В окно комнаты весело заглядывало высокое голубое небо, да залетал ласковый ветерок. Но Шеппарда не радовало, ни то, ни другое. Он полулежал на кровати, откинувшись на подушки, в глубокой задумчивости, а потом без особой охоты взялся за книгу, лежавшую на столе рядом с его кроватью. Джейк в это время сидел на своей койке, спустив ноги на пол, и раскачивался из стороны в сторону, уставившись в одну точку отрешённым взглядом. Теперь Джон знал, что рейф так делает, когда ему надо о чём-то хорошенько подумать. Шеппард давно привык к этому и не обращал на своего «киборгизированного» соседа ни малейшего внимания. Сегодня у землянина было особо плохое настроение. Ночью ему вновь снилась Атлантида, а от подобных сновидений его хандра усиливалась в разы. Джон сидел, бездумно переворачивая страницы книги, принесённой ему Рейлой несколько дней назад. Полистав томик ещё немного, Шеппард со вздохом отложил его в сторону, а затем, поднявшись с кровати, подошёл к окну и, усевшись на широкий подоконник, невидящим взглядом уставился в бесконечную голубую гладь океана. Так же он любовался океаном на Атлантиде, стоя где-нибудь в одиночестве на пирсе. Тогда это занятие очень нравилось Джону, - вид неспешно перекатывавшихся волн всегда успокаивал и завораживал его, сколько бы он за ними ни наблюдал; но теперь оно вызывало у него лишь тоску, по безвозвратно потерянному дому, которая порой наполняла его душу такой щемящей болью, что ему хотелось буквально завыть. Сейчас Джона охватило похожее состояние, и он, оторвавшись от созерцания океана, уткнулся лбом в подтянутые к груди колени. «Почему? Почему это произошло со мной именно тогда, когда для Атлантиды и Пегаса наступили самые тяжёлые времена? – в отчаянии вопрошал он, сам не зная кого, - себя или Провидение. Потом он поднял измученный печальный взгляд на радостное голубое небо и с гневом воскликнул: - За что Ты так со мной?! За что?! Впрочем, чего я спрашиваю, - тут же зло подумал Шеппард, - если Ты и существуешь, то всё равно никогда не отвечаешь. А может, Тебя вообще нет, тогда всё со мной произошло одна большая роковая случайность».
- Он есть. И Он отвечает, просто ты неправильно спрашиваешь, - вдруг вторгся в его мысли чей-то голос.
С удивлением подняв голову, Шеппард взглянул на Джейка, который перестал раскачиваться и вновь занялся одним из своих приборов. Джон долго молчал, изумлённый и озадаченный словами рейфа; во-первых, потому, что до этого Джейк с ним вообще не общался и не выказывал ни малейшего желания завести знакомство, а, во-вторых, потому, что слова «киборга» напрямую относились к его мыслям, которые он никогда не озвучивал при нём вслух.
- И что это значит? – поинтересовался Джон, не слишком уверенный в том, что рейф ему ответит. – О чём я спрашиваю неправильно?
- Ты спрашиваешь «за что» с тобой произошло всё это, - не поднимая на него глаз не отрываясь от своей работы, против ожидания Шеппарда, отозвался Джейк, - но вернее спросить не «за что», а «для чего».
- Ты, что читал мои мысли? – в негодовании спросил Джон.
- Я старался этого не делать, - спокойным, хрипловатым голосом ответил Джейк, - но ты думаешь так громко, что не слышать твои мысли оказалось очень проблематично.
Шеппард недобро сощурился, глядя на рейфа, но ничего на это не ответил и вновь спросил, заинтересовавшись этим разговором:
- И почему, по-твоему, я должен спрашивать именно так? Ты думаешь, что всё это не просто роковая случайность, очередная жестокая шутка судьбы?
- Да, думаю, - всё тем же спокойным, уверенным тоном сказал Джейк.
Шеппард в ответ издевательски усмехнулся и едва слышно пробормотал себе под нос:
- Ну да, конечно. Может, ещё скажешь, что ты и в Бога веришь?
- Верю, - расслышав его слова, спокойно отозвался Джейк.
– Все стражи верят.
- Да, брось, - не поверил Джон.
– Неужели вы, - настолько технологически развитой и научно продвинутый народ, - со всеми вашими познаниями способны верить в некую Высшую Силу, которая заправляет всем в нашем мире? – недоверие и удивление Шеппарда были вполне искренними. Раньше, когда он странствовал по различным планетам Млечного Пути и Пегаса, ему, конечно, приходилось встречать народы, исповедовавшие ту или иную религию, но все они были либо примитивными, либо не на много опередили в своём развитии самих землян. Среди развитых народов, подобным Древним, он не встречал ни одного, который верил бы в сверхъестественные силы и поклонялся им.
- Да, можем, - без тени раздражения или обиды ответил Джейк.
– Именно, потому, что мы, - как ты назвал нас «технологически развитой и научно продвинутый народ» - мы давно поняли, что никакая наука не может дать ответа ни на один по-настоящему важный вопрос.
- А вера, по-вашему, может? – Шеппард вопросительно поднял бровь.
- Да, - кивнул Джейк. – Она многое может. К примеру, она даёт понять, что случайностей в жизни не бывает.
- Ну, конечно, - едва слышно фыркнул Джон.
Рейф, вновь различивший его шёпот, шевельнул заострёнными ушами и, вздохнув, продолжил разговор:
- Много лет назад со мной произошла примерно такая же беда, как и с тобой. Нет, я не попадал в другие галактики, без надежды на возвращение, но, как и ты считал её роковой случайностью, жестокой насмешкой судьбы, которая круто и навсегда изменила мою жизнь. Рейла рассказывала тебе, что до киборгизации я занимался науками. Это действительно, так. Я был одним из ведущих специалистов в астрофизике, различных ответвлениях математических наук, а также в области «высоких технологий»…, - рейф замолчал, отвлёкшись на какую-то деталь, выпавшую из его дрожащих рук, и, наклонившись, принялся поднимать её, неловко царапая пол длинными когтями на трясущихся пальцах.
Видя, как он мучается, Джон слез с окна, поднял пресловутую железку и, протянув её рейфу, спросил:
- И что дальше?
Джейк благодарно кивнул, принимая деталь из рук Шеппарда и продолжил рассказ:
- В то время ирйен особо часто использовали технологию создания искусственных Межгалактических Мостов, и многие наши учёные работали над проблемой того, как изолировать «области хаоса», образующиеся после её применения. Именно тогда мне, одному из немногих, пришла в голову идея не изолировать «области хаоса», а предотвращать их появление, закрытием самого Моста. Лишь мне одному удалось воплотить этот замысел в жизнь. Я разработал прибор, который в теории должен был закрывать искусственно созданные Мосты, предотвращая появление Чёрных Дыр и «областей хаоса», - рейф замолчал на несколько минут, глядя невидящим взором куда-то в пустоту, потом продолжил вдруг ставшим каким-то глухим голосом: - Я долго работал над этим прибором, - месяцы, а может и годы, не помню, - и как раз за неделю до того, как прибор намеривались испытать, мне пришлось участвовать в бою с ирйен на одной планете, где большую часть моего отряда перебили, а меня тяжело ранили и захватили в плен. Тогда-то меня и сделали киборгом. Я плохо помню сам процесс, помню лишь, что не мог пошевелиться,… нестерпимую боль, а ещё страх…. Страх потерять себя, переставать существовать, как личность. Ведь именно это происходит, когда начинается программирование, - исчезает всё, что делает тебя личностью, индивидом. Однако мне повезло: меня спасли до того, как ирйен занялись моим программированием, и доставили к Брэку, рейфу - врачу, который работает с киборгами, помогая им реабилитироваться и вернуться к относительно нормальной жизни. Брэку удалось вылечить и меня, но, как видишь, таким, каким был я, уже не стал. Больше я не мог заниматься наукой на прежнем уровне, потому что из-за повреждений мозга уровень моего интеллекта заметно снизился, а многое я просто забыл, утеряв огромное количество своих знаний, которые так и не смог восстановить. Не мог я и сражаться, потому что первые четыре года после этого был прикован к инвалидному креслу, а когда снова начал ходить, то остался в том состоянии, в котором нахожусь и сейчас. Джейк выразительно развёл руками и, помолчав, продолжил свой рассказ с грустной улыбкой, едва заметно тронувшей его бледные губы. - Помню, впервые месяцы после «киборгизации», когда я только очнулся, я был в таком же состоянии, как ты сейчас: меня одолевала беспросветная депрессия, и мучили те же два извечных вопроса: «за что» и «почему». А когда я вышел из лазарета, то получил на них ответы. Оказывается, пока я восстанавливался, моё устройство все же было протестировано моими друзьями и коллегами…
- И оно сработало? – осторожно спросил Джон, чувствуя, что рейфу нелегко вспоминать об этом.
- Сработало, - неожиданно охрипшим голосом ответил Джейк, - но не так, как предполагалось. С его помощью удалось закрыть Мост, на котором его тестировали, но то, что произошло потом… было ужасно. Искусственно созданный Мост закрылся, но по неизвестным тогда причинам, «область хаоса», которая благодаря моему изобретению, по идее, вообще не должна была возникать, всё равно образовалась и начала распространяться со скоростью, в десять раз превышающей скорость распространения обычных «областей хаоса». Она поглотила две крупные солнечные системы, к счастью, не заселённые, обратив в прах планеты и взорвав Солнца. Также она уничтожила флот ирйен, ожидавший отправления через Мост и два звездолёта стражей, наблюдавших за испытанием. Выжить не удалось никому.
- И ты считаешь, что «киборгизация», - это наказание за то, что ты создал такое устройство? – спросил Шеппард, неотрывно глядя на рейфа.
- Это не наказание, а избавление, Джон, - непонятно ответил страж.
- Что ты имеешь в виду? – не понял землянин. – Избавление кого от чего? Тебя от мозгов?
Джейк усмехнулся его шутке и ответил:
- Меня от ещё больших мук совести, а многих других – от смерти. Ведь, если бы я был там в тот день, я смог бы заметить неполадки и предотвратить катастрофу. Тогда мне скорей всего разрешили бы продолжить исследования, и я, кое-что, подкорректировав, попытался бы ещё раз провести этот эксперимент, что привело бы к ещё большим жертвам, чем в первый раз. Ведь до «киборгизации» я был довольно самоуверенным и даже амбициозным учёным, которого не смущал самый реальный риск от подобных опытов.
- Хочешь сказать, что «киборгизация» была тебе дана, чтобы ты дальше не работал с этим прибором? – уточнил Джон.
- И не губил людей и стражей, - подытожил Джейк.
- А что было не так с твоим изобретением? – полюбопытствовал Шеппард. – Оно было неисправно?
- Исправно, насколько можно было судить, - отозвался Джейк, - но не работало так, как предполагалось. Я попытался разобраться с ним, когда более или менее пришёл в себя, но в самом устройстве никаких недочётов не обнаружил, как и десяток других учёных, проверявших его до меня. А потому мы все пришли к выводу, что проблема не в строении прибора, а в том, что он неправильно влияет на структуру нашей Вселенной.
- И что это значит?
- Только то, что мы разобрались далеко не во всех законах нашей Вселенной, - лаконично ответил рейф.
- И что, после этого твой проект закрыли? – спросил Шепард, поскольку Джейк замолчал, видно не видя надобности рассказывать конец этой истории.
- Не закрыли, я сам всё прекратил. Кое-кто предлагал мне продолжить исследования в этой области и попытаться создать новое устройство, но теперь я осознал, что по крайней мере для меня это невозможно и отказался.
- А чем ты занимаешься теперь? – поинтересовался Джон.
- После всего произошедшего: катастрофы, «киборгизации», - я ушёл из «высоких технологий», став рядовым техником. Теперь я ничего не изобретаю, не провожу исследований, а живу и работаю на базовом корабле одного из звеньев Звёздной Эскадрильи. Там мои обязанности предельно просты - обслуживать истребители и базовый корабль: ремонтировать, когда что-то сломается, поддерживать нормальную работу систем, усовершенствовать некоторые детали двигателей и вооружения, - и прочее в этом же роде.
- А тебя не угнетает, что ты, - в прошлом блестящий учёный, - опустился до такого? - с искренним участием спросил Джон; от его агрессии, с которой начался их с Джейком разговор, не осталось и следа.
- Нет, - спокойно отозвался рейф.
– Раньше угнетало, но я смирился с тем, что произошло, и теперь просто рад, тому, что не лишился хотя бы этой малости.
Выслушав стража, Джон надолго замолчал, поражённый его словами.
Когда землянин вновь заговорил, а произошло это лишь минут через сорок, голос его звучал растеряно, но уже без прежней злости и сарказма:
- Значит, ты считаешь, что я оказался здесь, в Анагасе не случайно?
- Да, я так думаю, - отозвался Джейк.
- И для чего я здесь, по-твоему?
- Не знаю, Джон, - тут рейф поднял взгляд на Шеппарда и, впервые за всё время их знакомства, посмотрел ему в глаза. – Может, для того чтобы что-то изменить в Анагасе. Или для того, чтобы без тебя что-то изменилось в твоей галактике. А, может, чтобы тебе самому стать иным, по другому взглянуть на какие-то вещи, изменить свою жизнь.
- Значит, я просто должен смириться с тем, что произошло, оставить всякую надежду вновь увидеть Пегас, друзей, Землю и довольствоваться, тем, что у меня есть сейчас? – наконец перестав метаться по комнате, развёл руками Джон.
- Смириться? Пожалуй, - да. А оставить надежду, - нет ни в коем случае, - вновь почесав ямку на виске, ответил рейф.
– Надейся и верь, а об остальном предоставь позаботиться Богу.
Он сам решит, что для тебя - лучше, - сказав это, Джейк вновь склонился над своим прибором.
А Шеппард ещё долго стоял посреди комнаты, размышляя над словами Джейка. Так он, наверное, стоял бы ещё долго, погружённый в собственные мысли, если бы из оцепенения его не вырвал стук металлического инструмента, упавшего на пол: сегодня руки у Джейка тряслись сильнее обычного, и работа не ладилась. Чувствуя, как подрагивают у него ноги от усталости, Шеппард подошёл к Джейку, поднял его инструмент и, усевшись рядом с ним на кровать, сказал:
- Давай помогу.
Рейф возражать не стал.
Джейк и Шеппард провозились с прибором до полудня, пока не собрали его. Потом, рейф взялся за свой планшет, а человек забрался обратно, в кровать и уснул, едва донеся голову до подушки, измотанный энергичной ходьбой по комнате и долгим разговором.
Проснулся он глухой ночью, в тишине, лишь изредка нарушаемой плеском волн далеко внизу. Джейк на этот раз безмятежно спал, изредка посапывая. «Видно, сегодня концерта не будет, - даже с некоторой грустью подумал Шепард, - а жаль». Он лежал и смотрел через открытое окно на ночное небо, где искрились яркие лучистые звёзды. «Странно, - подумалось землянину, - каждую ночь, когда мне не спалось, я вот так же смотрел на эти звёзды, но почему-то до сих пор не замечал какие они здесь красивые». А звёзды и впрямь были очень необычными. Они были большими, яркими, а некоторые из них – разноцветными: на востоке сверкала зелёная звезда, неподалёку от неё переливалась красная, рядом с которой светилась жёлтая, а дальше всех, почти незаметным пятнышком мерцала синяя. Увидев её, Джон не произвольно вздрогнул. Он вдруг вспомнил, что видел эту звезду раньше, когда пересекал Мост. Только, тогда она сияла огромным алмазом, ослепляя, его холодным синим пламенем, а теперь, теплилась едва заметной точкой. Джон вздохнул, немного погрустнев, при виде звезды его вновь больно кольнуло воспоминание о покинутых возможно навсегда доме и друзьях. Но эта боль уже не была такой пронзительной и безбрежной, потому что теперь у него, почему появилось твёрдое ощущение того, что он обязательно вернётся домой. «Что ж, - подумал про себя Шеппард, - видимо, Джейк был прав: никогда нельзя терять надежду, иначе, так с ума сойти можно. Значит, если Бог так распорядился, буду приспосабливаться к жизни среди стражей и не загадывать на будущее. Буду просто жить; жить и надеяться». Решив так для себя, Джон смежил глаза и вновь мягко соскользнул в безмятежны сон.
Сообщение отредактировал PAV2807 - Среда, 17 Апреля 2013, 22:29
Жизнь бесценна, по-этому прожить её мы обязаны с достоинством!
|
