|
Lady_Di
|
Дата: Суббота, 22 Сентября 2012, 23:21 | Сообщение # 1083
|
В основном составе
Группа:
Свои
Сообщений: 1173
Статус: где-то там
|
Edison, exactly! I like this moment. Especially in english 
Добавлено (22 Сентября 2012, 23:21)
---------------------------------------------
Резкий толчок, секундное ощущение падения в пустоту, которое заставляет меня вздрогнуть и открыть глаза. Надо мной нависает, полностью загораживая обзор, нечто большое, мохнатое, горячо дышащее в лицо...
- Сэдж... – простонала я, но звука голоса не услышала. Впрочем, он не был важен за волной противоречивых эмоций, разом охвативших столь резко вернувшееся сознание.
Глаза закрылись сами.
«Сон?.. Неужели только сон? Такой реалистичный... Все воспоминания в нем, все события миссии в точности, как по шаблону, повторились... А что если?.. О, Боже!.. – я оцепенела, все внутри меня буквально инеем покрылось от ужаса догадки. Снова и снова в мыслях возникали сцена последней секунды сна. – Его кровь была во мне, я...»
- Джон! – выкрикиваю хриплым голосом, открываю глаза и порывисто сажусь, все с тем же, не на йоту не ослабевшим леденящим ужасом обнаружив себя в собственной комнате, лежащей на собственной кровати. В горле сухо, сглатывать густую слюну неприятно, но всерьез приурочить это чувство к обращению в вампира я не успеваю, воспоминаниям и логическому объяснению противоречит новая волна ощущений, не эмоциональных – физических. Слабость, вынуждающая меня откинуться обратно на подушку; комната плывет перед глазами, в голове, если не считать основанный на событиях миссии сон, сплошной туман. Ни конкретики, ни остроты восприятия, ни хронологии событий, ни даже сколько-нибудь ориентации во времени. Вампиры так себя не чувствуют. Не должны, насколько я могу судить. Если забыть о голоде, они вообще не чувствуют дискомфорта физической оболочки, я же... чувствую жажду, в горле першит, губы сухие. «Что если все остальные противоречия – всего-навсего следствие голода новообращенной, еще не успевшей вкусить первую кровь и завершить трансформацию? Если так, почему я одна? Почему дома? Джон бы никогда не допустил подобного. Он бы забрал меня от людей как можно дальше, от всех, и в первую очередь от родных, он бы... Но его нет рядом! Почему?.. - в мыслях мгновенно сформировался образ-воспоминание его окровавленного торса, глубоких царапин на спине. – Ранен? На охоте? Злится на меня за то, что я добилась желаемого? Быть может, как бессмертная, я стала ему безразлична? Или... – мысли неуловимо сменили полярность, оттеснив в сторону вариант обращения и противопоставив ему более правдивую версию: - Это просто не моя реальность, и на самом деле я лежу сейчас без сознания рядом с ЗВ-1 на той, зараженной нанитами планете. Запутавшись во множестве реальностей, уготованных первому отряду, я разделила участь доктора Джексона, полковника Митчелла, Мал Доран и лейтенанта Хейли... Мое сознание снова слилось с коллективом репликаторов, и теперь мир вокруг – подделка, в которой нет места Джону, тем более, в облике бессмертного. Сейчас я спущусь вниз, а копия мамы с правдоподобным выражением сочувствия на лице скажет, что никакого Джона не существует, что ЗВ-1, проект «Звездные Врата», Атлантида, Селина и прочие, такие реальные для меня вещи – банальная игра воображения, сон, последствия разрыва с Саймоном, что угодно, только не правда, в которую я имела неосторожность поверить».
От этих мыслей, наполнивших сознание, хотелось кричать. Я внутренне сжалась от инстинктивного страха. От одного лишь призрачного намека на возвращение в бесконечность кошмара и адских мучений расхотелось жить, чувствовать и вообще существовать в какой бы то ни было форме.
«Кольцо!.. – подняв к лицу левую руку, я с замиранием сердца не обнаружила на безымянном пальце заветного украшения. – Ну, конечно,.. я ведь доверилась, привыкла к мысли, что все позади, а теперь...»
- Сэджвик, исчезни! – будучи на грани истерики, я со всей силы пихнула собаку рукой. Вожделенная идея обращения развеялась прахом от ощущения сильного сопротивления. Обижено взвизгнув при падении на пол, животное зацепило лапами одеяло, почти полностью стянув его с меня – по коже пробежал неприятный холодок. На мне не было формы, которую я сама же одела перед миссией, на мне вообще не было одежды, за исключением нижнего белья и... футболки. Той самой, черной, форменной, которую одергивал Джон, перед...
Резко сев, я осмотрела более внимательно себя и пространство вокруг. Голова от резкой смены положения пошла кругом, в глазах потемнело, но усилием воли проигнорировав настойчивую необходимость лечь, я осталась в сидячем положении. Только голову опустила, от чего волосы упали на лицо, ухудшив видимость, однако я была этому несказанно рада:
«Мои волосы!.. Они при мне, я не бритая наголо, они ни короче, ни длиннее, а такие же, какими я их запомнила за два месяца. Моя комната не изменилась, все мои,.. наши вещи на местах. Рубашка Джона, его напульсник и жетон... Мое кольцо! - взгляд, отчаянно мечущийся в пространстве от одной приметной и памятной вещи к другой, остановился на тумбочке. Алый блеск рубинов на светло-серой поверхности... – Оно – не фантазия, оно существует, - насколько смогла быстро, я вернула украшение на палец, и мне было решительно безразлично, по какой причине его сняли. От уже знакомого ощущения электрического тока под кожей сердце забилось быстрее, грозясь сию секунду выпрыгнуть из груди от внезапного счастья. - Мой мир - не иллюзия! Джон никуда не исчез, он просто... Где он? – любопытство, беспокойство и множество второстепенных вопросов завладели сознанием, властно оттеснив инстинктивный страх и панику на задний план. Минуту назад грубо отвергнутая Сэдж снова подошла ко мне в надежде на снисхождение, и теперь уже я, молча извиняясь, растерянно запустила пальцы в шерсть на ее шее. В разбежавшихся по самым темным уголкам сознания мыслях постепенно формировались детали. Подобно мозаике, они фрагментально собирались вокруг основных воспоминаний.
Планета, дорога от Врат до местонахождения устройства Атерро, потом...
Все, произошедшее потом, упрямо не хотело вспоминаться и, что еще больше пугало, восприниматься, как объективная реальность. Качнув головой, я медленно встала с кровати, в очередной раз поставленная перед фактом своей, постепенно становящейся все более болезненной, со всеми вытекающими, человечности. Казалось, мое тело в данный момент находилось отдельно от сознания. Не по причине боли, она была вполне терпимой, чего нельзя было сказать о слабости. Ноги казались ватными, пришлось в буквальном смысле силком заставить себя дойти до ванной, при каждом осторожном шаге перестраховываясь, чтобы пол оставался на месте, и комната не вращалась перед глазами. В зеркале над умывальником отразился персонаж из хоррора с участием зомби: бледная, с синюшными мешками под глазами, сухими губами, растрепанной и запутанной до состояния «лучше остричь, чем попытаться расчесать» гривой волос. Я застонала, закрыв глаза, чтобы хотя бы полминуты не видеть весь этот ужас. Память будто ждала этого момента.
Моментально вспомнился каламбур сознаний, просьб, убеждений и одновременной борьбы за свободу собственного разума. Затем... толчок и полет с падением на спину, стена щита, звериная, оборонительная стойка Джона, его разъяренное рычание и звуки выстрелов в упор...
Обняв себя руками, я рефлекторно задержала ладони именно там, где, судя по воспоминаниям, меня поддерживали руки Джона. Открыла глаза, нехотя убрала ладони, чтобы, ничуть не удивившись, видеть синие-фиолетовые отметины, до точности повторяющие контур его сжатых пальцев. Синяки были на обоих предплечьях, на плечах, кольцом на правом запястье,.. едва заметные следы присутствовали на скуле, там, где он брал мой подбородок, чтобы развернуть к себе лицом.
«Не важно! Не смертельно, все остальное со временем пройдет, - раздраженная тем, что позволила себе заострить внимание на подобного рода мелочи, я машинально повернула кран холодной воды и подставила руки под струю. Глаза, меж тем, неосознанно продолжали замечать в пространстве разного рода предметы – безделушки, но слишком необходимые моей вере в реальность происходящего: его зубная щетка в стакане, его полотенце с эмблемой ВВС, контейнер с линзами на второй полочке зеркального шкафчика, в точности там, куда я его ставила. Незначительные вещи, но каждая из них, подтвердив свое существование, питала мою надежду, успокаивала, укрощала мои внутренние страхи, усмиряла крупную дрожь, из-за которой еще сложнее было устоять на ватных ногах. – Все хорошо, Элизабет. Он внизу, помогает маме, смотрит DVD и ждет твоего пробуждения. Все в порядке», - я пыталась себя успокоить, старательно отгоняя прочь навязчивые эмоции, подспудные им сцены борьбы и душераздирающие крики чужой боли, причиной которой стала я. Я причиняла адскую боль. Мой взгляд поставил Древнего-вампира на колени, заставив его униженно извиваться в ногах. Мое сознание смогло убить, безжалостно уничтожить и замести все следы физического воплощения десятитысячелетнего существа. Отразив лишь ничтожную часть их возможностей, я превратилась в убийцу.
– Я... убийца! – нервно швырнув щетку назад в стакан, едва не скинула его. Расческу ожидала многим худшая участь. Она вспыхнула и осыпалась пеплом на белую керамику после первой же, неудачной попытки гребня продраться сквозь мои волосы. Дальнейшие увещевания вроде «все хорошо» потеряли актуальность, вопрос: «Где Джон?» - стал первостепенным, затмившим собой все остальные и требующим незамедлительного ответа. Обычно Джон всегда был рядом, о моем пробуждении он узнавал быстрее, чем я открывала глаза, он слышал, как я дышу, находясь в другой комнате, а то и вовсе за пределами дома. Я сама вот уже почти месяц чувствовала его присутствие благодаря растущей ментальной связи между нами, но теперь... в сознании пусто, я одна и не ощущаю никого рядом. Попытки найти, почувствовать, привычно взглянуть на мир его глазами или хотя бы услышать его мысленный голос отозвались тупой болью в висках.
«Лиз,.. малыш, ну, почему ты такая упрямая? - тихо, едва слышно прозвучало в мыслях. – Я только хотел, чтобы ты, твое сознание отдохнуло от постоянного моего присутствия, чтобы ты не тратила на меня свои силы, – через ментальные узы мне передался его ненужный, но такой по-человечески тяжелый вдох. - Спускайся вниз, я всё объясню на словах».
Этого краткого диалога, закончившегося приглашением, мне хватило не только на то, чтобы спуститься, но и по возможности, сделать это как можно быстрее. Замедляло головокружение и беспощадно овладевающая телом слабость, но, благодаря поручню лестницы, преодолеть по две ступеньки за раз получалось исправно и довольно быстро.
- Джон! – воскликнула я, повиснув на его шее и не думая отпускать. – Где тебя?.. – договаривать вопрос резко расхотелось, едва я физически ощутила его близость. Неважно, где он был, главное – сейчас... рядом, близко. Чтобы унять страх, еще полминуты назад леденящий и терзающий душу, я нетерпеливо поцеловала его шею – первое, до чего дотянулись губы.
В это мгновение мне было безразлично абсолютно все: вопросы, место, время,.. мама, наверняка, бывшая где-то рядом и, возможно, наблюдающая за нами. Все, что я хотела, это чувствовать рядом Джона.
- Где меня черти носили? – его губы зашевелились в дюйме от моей шеи, обдав кожу свежестью прохладного дыхания. – Здесь, Лиз, я все время был рядом. Просто решил заночевать в гостиной, потому что не хотел мешать твоему сну. По этой же причине закрыл от тебя свои мысли и очень старался не слушать твоих... – он замолчал, едва мы перешагнули порог кухни.
- Мам... – окликнула я, отвлекаясь от разговора с Джоном, как вдруг сознание резко перемотало назад предыдущие тридцать секунд. Мой настороженный взгляд метнулся к окну. Светло – ни поздний рассвет, ни ранние сумерки. «Сколько прошло времени с тех пор, как мы вернулись с миссии? Быть не может, чтобы...»
- Заночевать? – поочередно я с сомнением заглянула в глаза обоим, тщетно стараясь при этом вспомнить хоть что-нибудь, определяющее временные рамки. – Хотите сказать?..
- С новым годом, девочка моя, - мама тепло улыбнулась, протягивая мне большую кружку с чем-то теплым.
- За окном первое января две тысячи десятого года, - Джон притянул меня к себе так, что я почувствовала спиной его грудь, хотя самих объятий почти не ощущала – настолько слабыми они были, - полчетвертого вечера. Ты немного пропустила, не волнуйся.
Слишком быстро я принялась утолять жажду, не подумав о возможных последствиях объяснений Джона. Едва дело дошло до даты,я подавилась чаем:
- Меня... не было целые... сутки?!
- Во сне время летит незаметно, доченька, - мама придвинула ближе стул, чтобы я смогла сесть, после, убедившись, что я в надежных руках, которые не под каким предлогом не позволят мне путешествовать по кухне, она вернулась назад к плите.– Могу поспорить, ты проголодалась.
Прислушавшись к ощущениям тела, я могла бы назвать, по меньшей мере, десяток самых сильных, среди которых лидировали жажда, головная боль и ноющие мышцы. На голод не было намека, от представления самого процесса еды к списку лидеров добавилась еще и тошнота. Чтобы подавить ее, я снова вернулась к чаю, с твердым намерением опустошить кружку без происшествий. С запросами моего организма жидкость закончилась довольно быстро, но и в горле при этом перестало першить.
- Стало быть, новый год не отмечался. Удивительно, но чувствую я себя так, будто не просто отметила его, но еще и с размахом, злоупотребив непропорционально смешанным алкоголем. Жажда, странная головная боль, в зеркало лучше не смотреть, да и общее состояние... странное.
- Действие обезболивающего проходит, - Джон забрал у меня пустую кружку, чтобы снова налить в нее чай, - потому и странное.
- Обезболивающее? – обреченно застонала я, вспомнив поговорку из какой-то статьи или книги, гласившую: «Как встретишь новый год, так его и проведешь». - Получается, я встретила его без сознания, под кайфом от болеутоляющего. Замечательно... – уронив голову на руки, я запустила пальцы в спутанные волосы. «Очередной год накрылся репликаторами».
- Идем, - прошептал Джон, осторожно коснувшись моего плеча и проведя по ниспадающим в беспорядке прядям, - помогу тебе с ними справиться.
- Только недолго, ужин остынет, - напутствовала мама, услышав его предложение.
- Пять минут, плюс-минус пара секунд. И ужин, – он произнес с внешне непринужденной улыбкой, которая, меж тем, слишком не соответствовала эмоциональной волне, переданной через взгляд, - это для нас с вами. А кое для кого – только завтрак, - продолжая ехидно ухмыляться, Джон поднял меня со стула и бесцеремонно унес из кухни. Он шел медленно, но так, что его движений я не чувствовала, с наслаждением уткнувшись в прохладную грудь, ритмично вздымающуюся в такт рефлекторному дыханию. Сейчас не было крови, только расслабленные мышцы, рельеф которых скрадывала серая ткань рубашки. Ничто, кроме холода и цвета глаз, не выдавало теперь его природы: спокойное выражение человеческого лица, бледные губы сжаты, надежно скрывая клыки, плавные, естественные, никак не выдающей внутреннего зверя движения.
- Ты меня напугал! – накинулась я на него с обвинениями, едва дверь комнаты закрылась. – Я проснулась... одна, тебя нет, пытаюсь звать – ты не отзываешься, в мыслях гробовая тишина. Ты хоть представил, что я успела себе надумать?
- Вряд ли это было ужаснее того, что надумала моя больная вампирская фантазия за двадцать два часа, которые ты была без сознания, - усадив меня на кровать, он поспешил отстраниться вопреки моему отчаянному желанию прижаться к нему, осмотреть, выкинуть, наконец, из мыслей жуткий образ-воспоминание глубоких царапин на его спине и груди. – Влить в тебя еще крови, сверх той, что в тебе была и вся выгорела, не успевая устранять последствия твоих ментальных способностей, я не рискнул. Хватило пары секунд в КЗВ, когда мне показалось... – он не договорил, напряженно сглотнув.
- Мне... тоже так показалось. Когда я проснулась и почувствовала жажду, подумала, что...
- Твое сердце не остановилось, - он непроизвольно смял пальцами край покрывала. – Моей крови хватило, чтобы не позволить твоему телу вспыхнуть проспиртованным факелом, но на большее...
- Большее не важно, Джон, - я потянулась к нему, но он снова отпрянул. – Любимый, что не так? – меня окатило волной беспокойства. – Что случилось?
- Ты уже видела себя в зеркале, – он произнес холодно. – Плечи, руки, запястья, даже лицо. Это все мы, Элизабет! Я, Форд, его вампиры. Это мы так тебя защитили! – из его горла вырывался страшный звук, напоминающий одновременно вой и рычание. – Я молчу уже о влиянии твоих способностей на твое тело. То, как ты их использовала, оказалось сильнее лошадиной дозы крови, которую я тебе дал. Ты сутки не приходила в себя, Элизабет!
- Джон, - я хотела коснуться его руки, успокоить, но он переместил ладонь так быстро, что я заметила лишь последствия движения – разрезанную выпущенными когтями простынь.
- Этот след на твоем подбородке... Я чуть шею тебе не свернул! Хотя все, чего хотел на самом деле – это видеть твое лицо!
- Самобичевание – твоя индивидуальная черта, за которой ты просто отказываешь видеть в списке виноватых кого-то еще, кроме себя, и которую я заметила еще в тебе - человеке, читая отчеты о первых миссиях ЗВА-1. Я свыклась с этим, Джон, но иногда... ты переходишь все границы! Хватит! Твоя сила в сотни раз превосходит человеческую – это неизменный факт. Ты реагируешь на опасность по-другому, нежели человек – это тоже факт. Ты все время сдерживаешь себя и ограничиваешь настолько, что никому и в голову не приходит, какой ценой тебе это дается. Вот только мне известна эта цена, и пока я мирюсь с тем, что я смертна, ты прими, в конце концов, за факт, что твой внутренний зверь, не важно, насколько он властен над твоей человеческой частью, никак не влияет на мое к тебе отношение! Я не делю тебя надвое, я не могу сказать, что Джона-человека я люблю, а монстр, которого ты показал мне вчера, мне не нужен, и пошел он к черту. Я люблю всего тебя, любого тебя, Джон, с любым лицом и цветом глаз! Не будь дураком, чтобы это отрицать, притом что я понимаю, – далеко не всегда ты сможешь оставаться настолько сдержанным, чтобы сдувать с меня пылинки!
- То есть... тебя можно искалечить, изуродовать, искусать, сказав при этом, что случайно, и ты ответишь: «Ничего страшного, я же люблю кровососа!»? – он рыкнул, отвернувшись.
- От того, что ты перестанешь ко мне прикасаться, читать мои мысли, впускать меня в свое сознание и вообще – мы будем ночевать в разных комнатах, на разных этажах, ничего не изменится. Кроме того, что я разозлюсь окончательно. Я и так чуть с ума не сошла, вспоминая события миссии и не чувствуя тебя рядом. Я успела подумать, что обратилась, потом – что репликаторы снова устроили мне чистку памяти. Была даже версия, что ты ранен или погиб... – резкая боль пронзила висок – я замолчала, вскинув ко лбу руку. «Похоже, волшебное обезболивающее прощается со мной в связи с окончанием срока действия, непредусмотрительно уменьшенным столь эмоциональным разговором», - я откинулась на подушку, когда в глазах заплясали темные пятна, а комната начала вращаться.
- Лиз... – он положил прохладную ладонь на мой лоб. Легче стало нисколько от температуры прикосновения, сколько от самого факта. Открыв глаза вновь, я была рада обнаружить в нескольких дюймах над собой алый взгляд – взволнованный, виноватый.
- Все в порядке, любимый, - я улыбнулась, протянув руку к искаженному тревогой лицу. – Только давай договоримся впредь не ночевать раздельно и не скрывать мыслей, объясняя это тем, что так для меня безопаснее. Ничего не безопаснее, я так быстрее седеть начну... от страха.
- Иди сюда, - Джон покачал головой, улыбнулся через силу и лег рядом, обняв меня за талию одной рукой. Его вздох был тяжелым. – Насчет болеутоляющего... Малыш, если сильно болит... Лэм дала мне несколько ампул, - предвидя вопрос: «Ампул чего?» - он вложил ответмне в руку.
- Промедол? – я прочитала надпись мелким шрифтом на стеклянном предмете. – Джон,.. оно же очень сильное, наркотическое, если память мне не изменяет.
- Исходя и того состояния, в котором ты была, Лэм сказала, что это – самое подходящее.
- А в каком я была состоянии? – приподняв голову, я посмотрела на него с подозрением.
- Лучше тебе не знать, - он отвел взгляд и сжал губы.
- Джон?..
Резким движением он перевернулся так, чтобы я оказалась под ним, замер, молча и долго смотрел на меня сверху. Его взгляд всегда был глубоким, изучающим, говорящим, проникающим глубоко в разум, в сердце, в душу, отчасти хищным и даже каким-то, ставящим метку, кричащим: «Моя!» Сейчас все это затмилось, стерлось беспокойством, которым лучились его потемневшие глаза.
- В настолько плохом, что от страха чуть не поседел уже я, - нехотя прошептал он, а затем буквально впился в меня губами. Поцелуй оказался неожиданным, жадным, нетерпеливым, немного диким, таким же осторожным, как всегда, но почему-то... недолгим. Слишком быстро он оставил мои губы, уделив внимание подбородку, шее, плечам. Обделенным прикосновением его губ, сводящих меня с ума, не остался ни один синяк на моем теле. Я тем временем тоже не бездельничала, целуя и лаская его в ответ. Мне нужно было убедиться, почувствовать, знать, что с его телом все в порядке, но рубашка на нем мешала, она скрывала его торс...
- Ты в порядке? – потребовала я ответа между продолжающимися поцелуями и попытками снять с него одежду.
- Теперь более чем... – хрипло ответил он, его дыхание приятно охладило кожу за ухом, мое собственное сбилось от удовольствия, как вдруг Джон просто слетел с меня, едва не врезавшись при этом спиной в компьютерный стол. Причина столь внезапной перемены мне была ясна – мы увлеклись и зашли непозволительно далеко. – Прости, - часто дыша, он отошел к окну.
- Что я пропустила, помимо наступления нового года? – намеренно резко сменив тему, я перекатилась на кровати, чтобы лучше видеть его затемненный игрой света профиль. – ЗВ-1? Как они?
- Мистер-оригинальность в лице Митчелла скоро выпьет все запасы кофе на базе, стараясь отсрочить момент сна, Джексон оборвал мне телефон, волнуясь за твое состояние, Мал Доран... думает, как бы исхитриться отомстить нано-ублюдкам за устроенный спектакль, Хейли... попросилась в увольнительную, едва покинула лазарет. В общем, бессмертная кровь сделала свое дело. Что до психики... Они - крепкие ребята, справились.
- В игре репликаторов не имеет значения, насколько ты крепок. Наниты ломают самую жесткую волю.
- Я знаю, - отвернувшись от снежного пейзажа за окном, он посмотрел на меня. – Они,правда, в порядке... благодаря тебе. И,– он повернулся лицом к двери, – Дениэль снова на проводе. Кэтрин говорит, что ты перезвонишь.
- Обязательно, - я кивнула с улыбкой, снова перекатываясь, на этот раз, чтобы встать. Голова и мышцы мгновенно отозвались болью, за которой последовал едва ощутимый толчок в спину.
- Не вставай, - без лишних комментариев Джон вновь усадил меня меж сдвинутых подушек.
- По мне плачет душ, - я возразила, на что он лишь улыбнулся, вооружился расческой и ловко запрыгнул на спинку кровати. Секундой позже прохладные пальцы взялись за мою, не чесанную полтора суток гриву волос. – Я обещал тебе помочь с ними. Спорим, у меня дело продвинется быстрее?
- Главное, чтобы безболезненнее, – чуть откинув голову назад, я закрыла глаза. – Иначе я их состригу.
Легкие, едва ощутимые прикосновения к вискам. Он убирает тяжелые пряди назад, холодок касаний на шее приятен разгоряченной коже. Это намного лучше, чем обезболивающий наркотик, намного действеннее и безопаснее.
- Блаженство, - запрокинув голову, чтобы он видел мое лицо, я довольно улыбнулась.
По потоку воздуха от его дыхания я почувствовала, как Джон склонился надо мной.
- Прости меня, ангелочек, - тихо произнес он, игриво дразня, коснувшись моих губ. – И не волнуйся, ночь на диване в гостиной мне жутко не понравилась. Вряд ли я захочу повторить горький опыт.
- Ты... мог пойти на охоту. Ты должен был пойти, - имея возможность смотреть в его глаза с расстояния пары дюймов, я с сожалением разглядела в них подтверждение своей догадке – темный, почти черный ободок вокруг радужки.
- Охоте я предпочел биение твоего сердца сквозь голос Джонни Кэша и бутылку коньяка, - нехотя, с плохо скрытой ноткой отвращения, пояснил Джон. – Потом, где-то после трех ночи, занял разговором Кэтрин, чтобы отвлечь ее от беспокойства за тебя.
- Что ты ей сказал? – услышав о маме, я взволнованно открыла глаза. – Как объяснил?..
- Сказал правду, объяснил... полуправдой, - его взгляд вновь помрачнел. – Она очень переживает. Тебе нужно быть с ней сейчас.
- Мне нужно быть с вами обоими, - я улыбнулась, игнорируя его намек и одновременно пытаясь найти более удобную позу, в которой голова, если не перестанет болеть, то, по крайней мере, не будет кружиться, так очевидно приводя пространство вокруг меня в движение. – Давай поторопимся. Ужинать я точно не буду, ибо ручаюсь, что любая попытка впихнуть еду в мой организм закончится плачевно, но... мама просила не задерживаться. Джон,..я надеюсь,.. ты... успокоил ее?
- Если ты имеешь в виду внушение... – он сжал губы. – Я был аккуратен, Лиз.
- Знаю, все в порядке, - я успокаивающе провела по его, застывшей на моем плече руке, уверенная, что моего неодобрения он боялся больше всего. – Спасибо. Ей лучше не знать всех подробностей.
- Зато их знаю я, Лизабет! Мне никто не внушит безмятежное спокойствие и не заставит не думать о том, что ты страдаешь, что... ты умираешь, Элизабет! Эта энергия убивает тебя! Медленно,.. мучительно...
- Ты обратишь меня, и все будет в порядке.
- Ты просишь, чтобы я убил тебя, Лиза! – он повысил голос и напрягся.
- Джонни, пожалуйста, не злись. Извини, сегодня я не хотела об этом говорить.
- Только сегодня?.. – он метко швырнул расческу на тумбочку, оставив щербину в деревянной поверхности.
- Уже все? – я удивленно провела ладонью по волосам на затылке. – Джон, я даже не почувствовала.
- Только сегодня? – упрямо не желая уходить от темы, он повторил свой вопрос.
- Нет, - каким-то чудом умудрившись развернуться между ног Джона и встать перед ним на четвереньки, я настойчиво встретила темный взгляд, желая лишь одного – унять страхи и волнения, гложущие изнутри его бессмертную душу, – не только сегодня. Я вообще не хочу впредь первой затрагивать эту тему, - копируя его фирменный жест, я приложила палец к уже разомкнутым в ответном аргументе губам. – И я не надеюсь, что ее затронешь ты.
- Тогда какой смысл?
- Я надеюсь на твое добровольное согласие, - не дожидаясь эмоциональной вспышки, я прижалась к нему, коснувшись губами щеки. – Поверь, любимый, мне вовсе не безразлично твое мнение, мне не все равно, какие эмоции и чувства ты испытываешь, и поэтому я не хочу, чтобы ты страдал из-за моего решения. Ты просто должен понять...
- Что понять, Лиззи? – из его горла вырвался обреченный стон.
- Кадис ошибается в своих предположениях, Джон. Превращение не убьет меня, но сделает такой же, как ты. Мы будем вместе всегда, столько, сколько захотим, настолько близко, насколько захотим, сможем делать вместе то, о чем сейчас не можем даже думать. Не пытайся меня убедить, что никогда не мечтал об этом.
- Я мечтал, Элизабет! Каждый раз, отдаваясь инстинктам на охоте, я мысленно вижу тебя рядом с собой! Это самое страшное! Я,.. часть меня хочет...
- Я не умру, а стану вампиром. Это разные вещи.
- Едва ли.
- У меня останется душа, мое сердце будет биться, я продолжу мыслить и любить тебя. Вампиры – не мертвецы, они просто другой, отличный от людей, вид, - нежно проведя носом по его виску, я медленно подобралась к уху и ласково прошептала: - Прекрасный вид. Потому я очень надеюсь, что скоро мы сможем охотиться вместе, деля на двоих одно бессмертие и... кровь одной добычи, - я положила руку на его затылок и прижала к себе сильнее. «Доверься мне, Джон, пожалуйста. Все будет хорошо».
Сообщение отредактировал Lady_Di - Суббота, 29 Сентября 2012, 15:55
|
|
|
|
|
